Изменение статуса ребенка требует нового подхода к анализу детства как развивающегося феномена в культуре и обществе. В истории человечества с конца XVII в. в Западной Европе постепенно менялись ценностные ориентации и взгляды на ребенка и детство в целом и сам модус воспитания. Эпоха Просвещения, особенно в искусстве, литературе, ознаменовалась появлением образа идеального человека – ребенка (Ж. Руссо). Это добрый дикарь – Эмиль (XVIII в.), чистый ангел или безвинный страдалец – Гаврош и Оливер Твист, маленькие герои русских писателей С.Т. Аксакова, В.М. Гаршина, Н.Г. Помяловского, Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, А. П. Чехова (XIX в.). Наконец, XX в. – Том Сойер и Гекльберри Финн – «первые симптомы того, что произошло открытие ребенка как такового, ребенка как человека, пытающегося приобщиться к жизни посредством своего собственного опыта» [3] . Это касалось не только литературы, но и изобразительного искусства, поэзии и науки (появляются образы детства, резко отличающиеся от изображений Средневековья, ребенка воспевают, им любуются, его изучают). В XX в. провозглашается культ ребенка, XX век объявляется веком ребенка [4] .